Дэвид Иден Лэйн: Повстанцы Защитников Родины
Глава 4: Спасение
Шестнадцатилетняя Дори Джонсон, как и большинство девушек её возраста, редко задумывалась над прошлым. Подростки ориентированы на будущее, и будущее Дори, казалось, таило в себе бесконечные возможности для удовольствия и подхалимажа.
Будучи одной из немногих белых девочек в своей пригородной средней школе, Дори была осаждена вниманием и просьбами о свиданиях от скрелингов всех цветов и мастей, а также случайной попыткой какого-нибудь застенчивого или запуганного белого мальчика.
К сожалению, несколько белых мальчиков в её школе были настолько подавлены системной пропагандой вины, а также страхом перед антибелыми законами, которые использовались для наказания белых мужчин за малейшее отклонение от смиренного подчинения, что они оставались социально невидимыми. Так уж заложено природой, что молодых самок не привлекают бесправные, забитые самцы.
В этот конкретный вечер Дори мысленно боролась с довольно необычной дилеммой. С кем ей пойти на танцы по случаю возвращения домой в выходные? Она сузила список вариантов всего до двух кандидатов.
Одним из них был вульгарный болтливый негр, выпускник, который играл главную роль в баскетбольной команде. Другой был мексиканцем, чья дорогая одежда и новый спортивный автомобиль были приобретены за счёт продажи различных наркотиков одноклассникам.
В условиях торжествующего морального климата, поддерживаемого всем обществом, включая учителей, Дори не была лишена эротического опыта с обоими полами. Хотя физически она больше не была девственницей из-за лесбийского романа, в котором её партнёрша использовала секс-игрушки, сконструированные для имитации мужских половых органов, до сих пор она избегала вагинального полового акта с любым мужчиной не из-за запретов, а скорее из-за страха беременности или инфекций.
Давным-давно она обнаружила свою способность манипулировать и получать преимущество, используя секс и флирт, оружие, которое она использовала без стыда. Игнорируемая своей пьяной матерью и лживым отцом-адвокатом, она была жёсткой, практичной, умной и эгоцентричной. Наркотики, драки и разнообразные сексуальные стимуляции были неотъемлемой частью её жизни.
На самом деле именно непрекращающаяся болтовня о себе ускорила похищение раньше, чем это планировалось. Она поделилась с подругой своим решением «потрахаться» со скрелингом. Подруга, тайная сторонница Защитников Родины по внутренним каналам передала информацию другому, который, в свою очередь, передал закодированное сообщение на установленной частоте в установленное время.
Вольф, офицер связи, прибыл в хижину Эрика, чтобы предупредить, что время имеет решающее значение. Эрик, в свою очередь, поделился новостями с Требором, и они поспешно приступили к планированию.
«Сегодня у нас туда не получится попасть», - высказал мнение Требор.
«Я знаю, но мы можем сделать это и завтра вечером. У нас есть все необходимые данные для наблюдения». Эрик был встревожен. Хотя он видел Дори только на фотографии, но был без ума от неё. Конечно, он никак не мог знать, что за милым и невинным личиком Дори скрывался лукавый, коварный и насквозь прагматичный ум.
Дори жила со своими родителями в шикарном доме, примыкающем к 18-му фарвею поля для гольфа загородного клуба к северу от Арвады, пригорода на северо-западной окраине Денвера. Помимо плана действий на случай непредвиденных событий, план похищения много раз прокручивался в голове Эрика.
На следующий день, когда Требор и Эрик медленно ехали по неровным и неухоженным дорогам, Требор напутствовал Эрика относительно проблем, с которыми ему предстояло столкнуться во время общения с сердитой, испуганной, избалованной, зомбированной и практически непутёвой предполагаемой сожительницей.
«Я знаю, я знаю», - ответил Эрик, «но ты же сам сказал, что женщины невероятно легко приспосабливаются, особенно когда они молоды».
«Это правда, но помни, что этот человек жил в роскоши, о которой не мечтали короли и королевы прошлых веков. У неё полностью отсутствует опыт общения с реальным миром, и она не в состоянии выполнить какую-либо ценную задачу, пока её не научат. И она будет сопротивляться».
Заключение Требора было отрезвляющим, и Эрик на несколько часов погрузился в безмолвные размышления. После наступления темноты они возобновили разговор, когда въехали на территорию Системы, но всё больше о деле, обсуждая планы и непредвиденные обстоятельства.
Поле для гольфа загородного клуба было окружено забором высотой восемь футов, состоящим из звеньев цепи. Ворота, обеспечивающие доступ к служебной дороге для транспортных средств технического обслуживания и предметов снабжения, находились в дальнем конце поля от клубного дома. Открыть ворота было бы для Требора детской забавой. Однако им придётся оставить машину, припаркованную за пределами поля, и отправиться пешком к дому родителей Дори, чтобы избежать обнаружения садовниками, которые будут поливать и косить дорожки и зелень всю ночь напролёт.
Незадолго до полуночи одетые в темную одежду и с обычным набором оружия и инструментов, расторопные налётчики прибыли к двухэтажному кирпичному дому, который был их пунктом назначения. Они не обнаружили, чтобы в доме горел свет. Обнаружив в гараже пару дорогих машин, они предположили, что семейство уже спит.
К своей радости, они обнаружили, что задняя дверь роскошного дома была не заперта.
«Думаю, эти богатые люди чувствуют себя в полной безопасности», - прошептал Эрик.
«Хммм», - вот и всё, что ответил Требор.
Отдельно стоящий дом оказался слишком тёмным, чтобы исследовать его без помощи маленьких фонариков, которые они носили с собой. Разведка первого этажа обнаружила, что на нём нет людей. Бесшумно поднявшись по лестнице на второй этаж, они обнаружили там полдюжины дверей, и все они были закрыты. Невозможно было узнать, какая дверь может вести в спальню Дори, и было слишком темно, чтобы исследовать комнаты без использования фонариков, которые, скорее всего, разбудили бы жильцов. Им предстояло решить непростую задачу.
Стоя в одном конце коридора, они шептались.
«С таким же успехом можно начать здесь, у первой двери», - сказал Требор.
«Хорошо, я иду первым», - заторопился Эрик.
«Давай».
Медленно и бесшумно Эрик повернул дверную ручку первого дверного проёма и осторожно открыл её. Была кромешная тьма, и они ничего не могли разглядеть. Внезапно Требор включил свой фонарик и осветил помещение, напоминавшее студию или кабинет. В комнате не было никого, кроме налётчиков. Каждый вздохнул с разочарованием, потому что предстояло испытать повторное напряжение.
Вторая дверь вела в пустую спальню для гостей. Третья комната была занята, но, к сожалению, не Дори. Фонарик Требора высветил пару, спящую на кровати царских размеров. Мужчина, представлявший собой тучного субъекта лет пятидесяти, проснулся почти мгновенно, щуря глаза от света. Он пробормотал: «Какого чёрта, кто ты такой?»
Эрик щёлкнул выключателем и закрыл дверь. Теперь оба налётчика стояли не скрываясь, держа 9-миллиметровые пистолеты, нацеленные на кровать. В это время проснулась женщина, увидела налётчиков Защитников Родины и закричала.
«Заткнись», - предупредил Требор тихим, но угрожающим голосом, целясь пистолетом прямо в лицо истеричной женщине. Крики резко оборвались. «Неизвестно, кого она разбудила. Тебе лучше сейчас поискать свою девушку», - посоветовал Требор.
Пока Эрик спешил найти спальню Дори, Требор начал связывать её родителей клейкой лентой вокруг лодыжек и запястий. Мать Дори была довольно привлекательной женщиной, несмотря на признаки усталости от разгульной жизни. Дрожащим голосом она спросила: «Чего тебе надо?»
«Всего лишь твоя дочь», - ответил Требор. Ему было противно видеть облегчение на лице женщины. Ей следовало знать ужасную судьбу, зачастую ожидавшую похищенных женщин, но, очевидно, ей было всё равно, пока её собственная упадочная туша была в безопасности.
«Почему наша дочь?» - спросил мужчина с избыточным весом.
«Чтобы спасти её», - был краткий ответ Требора.
«Спасти её? Спасти от чего?»
«От свиданий и спаривания с небелыми», - объяснил Требор.
«В этом нет ничего плохого. Мы все равны. Мы не можем быть расистами!» Системная пропаганда, извергнутая этим неряхой, вызвала у Требора рвотный позыв.
Женщина вмешалась: «Чёрт возьми, моя старшая дочь замужем за афроамериканцем». Хотя они этого и не знали, два расовых отступника только что решили свои собственные судьбы.
Тем временем Эрик мчался по коридору, открывая двери и включая свет. Первые две комнаты были пусты. В третьей он обнаружил, что Дори действительно проснулась от крика матери. В руке у неё был телефон, и она как раз собиралась набрать номер экстренной службы полиции. Он перепрыгнул через комнату и выбил инструмент у неё из рук.
Оба оценивающе посмотрели друг на друга. Будучи одетой в короткую ночнушку, открывавшую обе её стройные ноги и очертания упругой молодой груди, образ Дори возбудил Эрика, несмотря на напряжённость момента. Дерзкий носик, пухлые губы и всего несколько веснушек украшали миловидное личико, обрамлённое распущенными светло-каштановыми волосами. Несмотря на ужас в её глазах, она была прекрасной женщиной.
То, что увидела Дори, было коренастым, но хорошо сложенным, аккуратно подстриженным молодым человеком, держащим пистолет, который показался ей похожим на пушку.
«Пожалуйста, не надо», - пробормотала она, заикаясь.
Хотя его арийская душа предпочла бы предложить утешение и комфорт, Эрик знал, что у его пленницы должно быть сформировано совершенно новое мышление, в котором уважение и сострадание должны быть заработаны служением людям, супругу и семье, а не требованиями или просьбами. Поэтому его ответ был резким. «У тебя есть одна минута, чтобы одеться. Я бы порекомендовал джинсы, свитер и кроссовки», - посоветовал он.
Когда Дори замешкалась, Эрик начал отсчитывать секунды вслух, указывая на свой пистолет. На счёт «десять» Дори поспешила повиноваться, будучи слишком напуганной, чтобы задуматься о том, что она делала на глазах у незваного гостя. Эрик за всем наблюдал.
Несколько мгновений спустя Эрик и Дори подошли к двери в спальню, где Требор разговаривал с её своими родителями.
«Я буду внизу через минуту», - сказал Требор, указывая, что Эрик должен отвести свою пленницу вниз и подождать. Когда они ушли, Требор повернулся к паре на кровати.
«Неисчислимые тысячи поколений ваших предков боролись, сражались и умирали, чтобы красота, подобная красоте вашей дочери, существовала сегодня в Мидгарде. Затем вы научили своих дочерей осквернять своё наследие, спариваясь со скрелингами. Вот вам воздаяние по заслугам». С этими словами он вонзил свой нож им в горло, сначала одному, потом другой, в обоих случаях единым быстрым движением.
Начисто вытерев нож об одеяло, он пробормотал проклятия памяти таких мерзких тварей, а затем отправился вслед за Эриком.
«Извините, юная леди, но мы не можем рисковать тем, что вы будете кричать», - сообщил Требор, прежде чем заклеить рот Дори кусочком скотча. Каждый из налётчиков держал её за руку, они сопроводили её через тёмное поле для гольфа и усадили на заднее сиденье своей машины вместе с Эриком.
Когда Требор направлял машину в сторону Родины, Эрик снял ленту, закрывавшую рот Дори.
«Куда ты меня везёшь?» - спросила она дрожащим голосом.
«На Родину», - сказал ей Эрик.
Как и Кенди и Хизер до неё, Дори испугалась ещё больше, услышав такие новости. Уверенная, что её ждёт участь похуже быстрой смерти, она ахнула: «Почему, почему я?»
«Потому что ты хороший генетический материал, а мне нужна пара».
«В смысле жена?» Дори не смогла скрыть удивления в своём голосе. Эрик просто кивнул.
«А что насчёт него?» Она указала на Требора.
«О, Требор совсем недавно заполучил двух новых подруг. Ты его не интересуешь».
«Двух жён?»
«Конечно. А что тебя смущает?»
Стараясь не обидеть своих похитителей, Дори быстро признала, что судить - не её дело. Теперь, когда казалось, что её не собираются пытать или убивать, она почувствовала себя достаточно смелой, чтобы задавать вопросы.
«Я должна быть твоей женой, а я даже не знаю твоего имени?» Это был вопрос.
«Эрик».
«Чертовски хороший способ ухаживать за девушкой, тебе так не кажется?» Дори попыталась пошутить, а затем молча проклинала дрожь в своём голосе.
Эрик подумал, что её попытка пошутить свидетельствует о стойкости, и нашёл это милым. «Шутки в таком положении показывают выдержку», - бесстрастным голосом допустил Эрик, думая про себя, что это хороший знак.
«Я не ощущаю себя довольно храброй», - всхлипнула Дори, внезапно заливаясь слезами. «Чёрт возьми, я предусмотрел всё, кроме носового платка для плачущей женщины», - подумал Эрик. Из сумки со снаряжением он достал шапку-носок и без лишних слов протянул её своей заплаканной пленнице.
Тишина, которая была крайне неприятна Дори, воцарилась задолго до того, как они начали свой подъём в горы. Не то что бы множество вопросов не проносились в голове Дори, но она не знала, с чего начать или как такие вопросы будут восприняты. Чрезвычайно практичный ум уже размышлял о том, как очаровать, соблазнить или иным образом контролировать своего похитителя, пока не представится возможность сбежать.
Наконец она нарушила молчание, сказав Эрику: «Меня зовут Дори».
«Да, я знаю».
«Ты уже знал моё имя?»
«Конечно. Я бы не стал брать в пару кого попало».
«Ты шпионил за мной», - обвинила Дори.
«Ну да, в каком-то смысле».
«А что если я не хочу быть твоей женой?»
«Не похоже, что у тебя есть большой выбор, не так ли? Кроме того, где в природе решает самка? Самцы сражаются друг с другом за право размножаться, а самка выбирает победителя. Таким образом, воспроизводятся только лучшие гены».
Дори на мгновение задумалась над этим, а затем рискнула: «Но люди - не животные».
«Скажи мне, в каком смысле люди не являются частью животного царства?» Эрик бросил вызов. Поразмыслив, она ответила: «Раньше я об этом так не думала».
Оставшаяся часть поездки домой в Мэтьюзвилл прошла почти так же, как и с Кенди и Хизер ранее. Они действительно разрешили Дори, которая была эмоционально опустошена, физически истощена и была моложе, как следует выспаться в хижине, расположенной на полпути.
В отличие от Кенди и Хизер, прибытие Дори в Мэтьюзвилл было ожидаемым, и община старалась сделать так, чтобы она почувствовала себя желанной гостьей. После ошеломляющего обилия приветствий от дружелюбных незнакомцев Дори не знала, чувствовать ли себя жертвой похищения или королевской особой. Во всяком случае, вскоре она обнаружила себя в обществе двух молодых женщин ненамного старше её самой. Одна из них, явно беременная, представилась Шейлой, а её спутница - Линдой.
Линда, у которой на руках был младенец, обладала способностью брать на себя ответственность. «Давай, мы приведём тебя в порядок с одеждой и прочим». Её предложение было произнесено так, чтобы оставить мало места для дискуссий.
«А что насчёт него?» Дори указала на Эрика, который был погружён в беседу с группой других мужчин. Ей было трудно поверить, что её похититель не беспокоился о её местонахождении или о том, может ли она попытаться сбежать.
«Не волнуйся», - посоветовала Шейла. «Мы покажем тебе вашу хижину, если он не появится первым».
В общинной кладовой, пока её оснащали и снабжали одеждой и всем необходимым для женщин, Дори обнаружила, что обе девушки охотно и пылко делились обширной информацией о Родине, Мэтьюзвилле, Эрике или о чём бы то ни было, что могло иметь отношение к делу.
«Некоторые девушки помладше немного завидуют тебе, но не волнуйся, они вскоре с этим смирятся», - призналась Линда.
«Ревнуют меня?» Не поняла Дори.
«Да, Эрик - неплохая добыча, и две или три из них хотели стать его первой подружкой».
«Добыча! Это он - добыча? Да он похитил меня!» Сарказм во вспышке гнева Дори был дурно замаскирован.
«Ты достаточно скоро поймёшь, что тебя спасли, а не похитили. Я поняла, что меня спасли через неделю», - заявила Шейла.
«Тебя тоже похитили?» - спросила Дори.
«Нас обеих, и это спасение, а не похищение», - сообщила ей Линда.
«Ты никогда не пыталась сбежать?»
«Сбежать куда? Разве Эрик не говорил тебе, что это последнее место для белых людей на земле?» - терпеливо продолжила Шейла.
«Всё это просто чересчур», - воскликнула Дори. «Вчера я была в безопасности в своём доме, а теперь я здесь, в какой-то глуши, и меня собираются заставить выйти замуж за какого-то парня, которого я не знаю, который только что похитил меня. И что же, я должна прыгнуть к нему в постель, чтобы он трахал меня всю ночь напролёт?»
Шейла ухмыльнулась. «Как знать? Я задавалась тем же вопросом в тот день, когда меня спасли. Мужчины-сородичи не любят плохо обращаться с женщинами. Когда ты будешь готова, я уверена, что он тоже будет готов».
«Что если я никогда не буду готова? Я имею в виду, что это не брак, не такой, о котором я когда-либо слышала».
«О, Эрик красивый мужчина, а ты здоровая девушка. Вы будете готовы, будете желать и стремиться к этому в своё время, поверь мне на слово».
Уверенность Шейлы приводила Дори в бешенство, но она сочла разумным скрыть свой гнев. Вместо этого она решила узнать побольше о своём похитителе.
«Кстати, сколько лет этому Эрику?»
«Я думаю, ему около двадцати шести», - сказала Линда.
«Немного староват для девушки, которой только что исполнилось шестнадцать, тебе не кажется?»
«Ни один сородич не имеет права выбрать себе пару и размножаться, пока он не докажет свою ценность для народа в бою и не убьёт врагов нашего народа», - сообщила ей Шейла. «Вот почему большинство мужчин-сородичей на десять или двадцать лет старше своих подруг. Когда у девушки начинаются месячные, она начинает проявлять женские повадки и становится «любвеобильной», это природа говорит, что пришло время спариваться».
«Ты хочешь сказать, что Эрик - убийца?»
«Солдаты убивают своих врагов и врагов своего народа, не так ли?» - спросила Линда.
«Ну что ж, думаю, да».
«И они по-прежнему любят своих товарищей и детей, не так ли?»
«Да, я так думаю».
«Так в чём же проблема?»
«Ах, я думаю, что всё это слишком ново и неожиданно для меня, чтобы привыкнуть», - пробормотала Дори.
«Ну, это должно быть всё, что тебе сейчас нужно», - сказала Линда, указывая на внушительную кучу вещей. «Пойдём, мы поможем тебе отнести эти вещи к тебе домой».
В следующем вопросе Дори был расчёт. «Ты по-прежнему не сказала мне, должна ли я заняться с ним сексом сегодня вечером».
«Поверь мне, тебе не нужно беспокоиться», - ответила Шейла с понимающей ухмылкой, которая расстроила Дори.
«Ну, чёрт возьми, я всё равно планировала очень скоро лишиться девственности». В комментарии Дори был ироничный юмор.
«Молодец, девочка. Шутки в таком положении показывают выдержку», - таков был ответ Линды, сопровождаемый ободряющим похлопыванием по руке.
«Я уже второй раз слышу это за сегодняшний вечер», - подумала Дори.
Уже совсем стемнело, когда они прошли пару сотен ярдов через частично расчищенный лес к хижине, которую Линда определила в качестве жилища Эрика. «И твоя тоже», - добавила она.
Лишённая отражения городских огней чёрная как смоль тьма была хоть глаз выколи, не похожей ни на одну ночь, которая когда-либо была в жизни Дори. Жутковато, подумала она про себя.
«Отлично, Эрик ещё не пришёл. Мы можем помочь тебе обустроиться», - объявила Шейла. Внутри хижины она зажгла керосиновую лампу, которая осветила большое необставленное помещение.
Один из углов помещения занимала своего рода кухня со столом, стульями, дровяной печью, раковиной, бочонком для воды и несколькими шкафами. В противоположном углу стояла современная двуспальная кровать, неуместно окружённая грубой мебелью, включая комод, кресло-качалку и подставку для лампы. Мужская одежда висела на вешалке для одежды.
В третьем углу стояла ванна, подсоединённая к видимой сливной трубе. Этот угол, очевидно, предназначался для будущей ванной комнаты. Повсюду внутри были разбросаны инструменты, оружие, боеприпасы, книги и другие мужские или революционные принадлежности.
К неприятному первому впечатлению добавлялось то, что в хижине было холодно, так как она пустовала почти два дня. Дори содрогнулась при мысли о том, что это будет её «дом».
«Не волнуйся, ты быстро приручишь его, и вашими совместными усилиями это место будет приведено в порядок в течение недели», - посоветовала Линда. Дори посмотрела с сомнением. «Приручу?? Я буду приручать его? Да он опасен».
К удивлению Дори, Линда и Шейла буквально покатились со смеху, снова и снова бормоча «опасен». Затем Линда извинилась: «Прости, мы смеялись не над тобой, а всего лишь над мыслью о том, что Родич может причинить вред своей паре».
«Ну, разок такое случилось. Помнишь старину Ральфа?» - спросила Шейла у Линды.
«Да, но он пища для ворон, или был таковой», - ответила Линда.
«Что значит пища для ворон? Что случилось с Ральфом?» - спросила Дори.
«Ральф избивал свою жену и был пьяницей, проживая в Мэтьюзвилле примерно год назад. Он вредил моральному духу общества и не исправился после неоднократных предупреждений. Поэтому мы повесили его прямо там, на поляне, куда вы подъехали», - объяснила Шейла.
«Вы повесили его?» - спросила Дори.
«Ну, вся община проголосовала во время суда над ним, а публичное повешение служит сигналом для остальных».
Линда вмешалась: «Дело в том, что белые арийские мужчины в своих странах и культурах не обращаются плохо со своими женщинами и не позволяют другим делать то же самое. Поэтому, когда ты предположила, что Эрик опасен для тебя, нам оставалось только посмеяться».
Шейла добавила: «Не пойми меня неправильно, однако, если женщина становится слишком противной или выходит за рамки, её мужчина может снять с неё трусики и отшлёпать по голой попке, пока её поведение не улучшится. Но для этого потребуется много провокаций. Так что, если ты не планируешь вести себя по-настоящему противно с Эриком, его будет легко приручить».
«Я по-прежнему не понимаю, что ты подразумеваешь под приручением мужчины». Дори притворилась озадаченной, хотя полагала, что уже стала экспертом в том, как управлять мужчинами.
«Если женщина счастлива и стремится доставить удовольствие, особенно в постели, белый мужчина сделает всё возможное, чтобы доставить ей удовольствие. Я имею в виду, ЧТО УГОДНО! Женщины всегда были закулисной силой в арийских странах. Дозволь твоему мужчине защищать нацию и обеспечивать тебя и твою семью всем тем, что нужно и чего ты хочешь. До тех пор, пока ты тешишь его эго и заставляешь думать, что он царь в своём доме, он воистину будет твоим рабом. Почти буквально и не осознавая этого, он будет счастливым послушным рабом».
«Эй, хватит болтовни! Есть над чем поработать», - воскликнула Шейла. «Линда, почему бы тебе не помочь Дори убрать её одежду и вещи, пока я разведу огонь. Я уверена, что Эрику и Дори понадобится горячая вода для ванны, и они, должно быть, очень голодны. Я посмотрю, есть ли у Эрика здесь что-нибудь, что можно приготовить на ужин».
В задней части хижины Линда положила своего ребёнка на кровать.
«Как его или её зовут?» - спросила Дори.
«Магни, это мальчик».
«Сколько ему лет?»
«Пять месяцев».
«Давно ты тут?» - спросила Дори.
«Около двух лет».
«Ты испугалась поначалу?»
Перебирав содержимое комода, чтобы освободить место для некоторых вещей Дори, Линда ответила.
«Ну да, примерно на день или, может быть, даже меньше. В основном я была попросту сбита с толку и застигнута врасплох. Наверное, я была шокирована внезапной переменой и тем, что узнала, что мне солгали о Родине и о моей жизни. Тогда я тоже ещё училась в средней школе, и вдруг обнаружила, что природа дала мне понять, что я уже взрослая женщина. В то время мне было пятнадцать. Потребовалось несколько дней, чтобы освоиться».
«Мне шестнадцать и я тоже учусь в средней школе, десятиклассница. Ну то есть я училась в средней школе».
«Ну, ты, вероятно, очень быстро превратишься из ученика в учителя. Я думаю, община хочет, чтобы ты заменила Шейлу на посту воспитательницы детского сада для третьеклассников. У Шейлы скоро родится ребёнок».
«Ты не скучаешь по своей прежней жизни?» - спросила Дори.
«Чёрт возьми, нет, ни капельки. Вся Система прогнила и настроена против Белых, и я презираю своих родителей».
«Мои родители тоже довольно отвратительны», - призналась Дори. «Моя мама - пьяница, а папа - лживый политик. Никто не верит ничему, что он несёт. Ко всему прочему он ещё и юрист, а все знают, кто такие юристы».
«Что ж, тебе понравится честность здешних людей», - призналась Линда. «Однако тебе придётся привыкнуть к простым условиям жизни».
«Понимаю. Кстати говоря, я полагаю, что в этом месте есть отхожее место, а?»
«Да, но мужчины работают над системой водоснабжения. Мы надеемся, что этой весной у нас будут туалеты со смывом».
Они закончили разбирать вещи, Линда забрала своего ребёнка, и вскоре все трое сидели за кухонным столом, пока на плите грелись вёдра с водой, а в духовке запекалась запеканка из тунца.
Линда бесцеремонно расстегнула блузку и начала кормить Магни.
«Я никогда не знала никого, кто кормил бы грудью», - заметила Дори.
«Это срам. Натуральное материнское молоко - это то, что задумала природа. Кроме того, мне это нравится. Это заставляет меня чувствовать себя защитницей, матерью и всё такое».
«Это больно?»
«Нет. На самом деле ощущения довольно приятные, по крайней мере, до тех пор, пока у них не появятся зубы. Я слышала, что тогда они могут стать буйными».
«Как долго ты будешь кормить его грудью?» - спросила Дори.
«Вероятно, года два. Ему это будет на пользу, плюс женщина остаётся бесплодной во время кормления грудью. Один ребенок каждые три года или около того - это примерно то, что нужно».
В этот момент открылась входная дверь, и вошёл Эрик. Он остановился через пару шагов и заметил: «Так, так, так. Кучка старых куриц, несомненно, обсуждает мои недостатки».
«Да, и у нас недостатка тем для обсуждения», - парировала Линда. Игривый ответ свидетельствовал о явном расположении.
«Если эти твои молочные резервуары станут больше, нам больше не придётся завозить молочные продукты», - ответил Эрик, разглядывая обнажённые и впечатляющие молочные железы Линды.
«Ага, Альф не жалуется», - похвасталась Линда, имея в виду своего сожителя. Эрик вскинул руки в притворной капитуляции, говоря: «Ну, я уверен, что не собираюсь спорить с Альфом».
«Нам лучше идти», - сказала Шейла, вставая. В притворном предостережении она добавила: «Эрик, веди себя с Дори как следует. Она не привыкла к такой варварской холостяцкой лачуге, как эта».
«Я полагаю, это означает, что ты всё-таки не потратила последний час на восхваление моих бесконечных достоинств, да?» - спросил он Шейлу.
«Мы здесь лишние. Давай-ка отправимся поскорее», - фыркнула Линда. Пожелав Дори удачи с «этим остроумным варваром», пара ушла, заявив, что увидится с ней завтра.
Как только они остались одни, повисло продолжительное неловкое молчание, пока Эрик не сказал: «Привет». Дори только кивнула, показывая, что услышала его.
«Не впечатляющее место по сравнению с тем, к чему ты привыкла, я полагаю».
«Ты мастер преуменьшать, не так ли?» - последовал сардонический ответ Дори.
«Ммм, вот как мы поступим». В голосе Эрика звучали жёсткие и опасные нотки, когда он сел прямо за стол напротив Дори и пристально посмотрел ей в глаза. «Я многое прощу по очевидным причинам, но одну вещь я не потерплю - это избалованную, сопливую, саркастичную маленькую сучку с апломбом. Я не планировал вступать с тобой в физическую близость, но у моего ремня и твоей голой задницы будет сеанс знакомства, который тебе не понравится, если ты не сможешь быть вежливой. Вежливость - это всё, о чём я прошу, хорошо?»
Дори, которая уже решила поторговаться своим телом, подняла голову так вызывающе, как только осмелилась, и сказала: «Вежливость - это всё, чего ты хочешь? Но здесь только одна кровать».
«Ну и что? Она кажется тебе недостаточно большой или модной?»
«Так ты ожидаешь, что я пересплю с тобой сегодня вечером, не так ли?» Насмешливый тон её голоса приводил Эрика в бешенство, который полностью намеревался предоставить Дори право выбора в сексе. Поэтому в его голосе был настоящий гнев, когда он сообщил: «Если я захочу, я могу раздеть тебя догола, привязать к своей кровати и получить удовольствие, которое я хочу, прямо сейчас. Я захватил тебя в плен на вражеской территории, и, возможно, это правильно. Именно так это делалось все те тысячи или миллионы лет, что мы живём на планете. Но до сих пор я этого не сделал, не так ли?»
Чувствуя, что её тело как разменная монета теряет ценность, и видя гнев Эрика, Дори покорно согласилась. Между тем, что Шейла и Линда сказали ей ранее, и угрозой Эрика использовать его ремень, она поняла, что ей грозит опасность быть раздетой и выпоротой по голой заднице, если она не сможет успокоить своего разъярённого похитителя.
Затем произошло совершенно неожиданное развитие событий, когда Эрик подошёл к ящику под стойкой для оружия и вернулся с пистолетом, закреплённым в кобуре с зажимом сбоку.
«Подымайся», - приказал он. Она нерешительно сделала это, и тогда он засунул пистолет и кобуру ей за пояс.
«Вот, это защитит тебя от любой опасности, с которой ты можешь столкнуться в Мэтьюзвилле, включая то, что ты, вероятно, ошибочно называешь изнасилованием», - сообщил он ей. «Не то что бы обладание тобою тогда, когда я захочу, не является моим правом. Впрочем, я слышу запах ужина. Иди посмотри, готов ли он».
Холодная ярость в его голосе отразилась на языке тела, и Дори поняла, что уже зашла с ним слишком далеко.
«Я не называла тебя насильником», - запротестовала она самым примирительным тоном, на который была способна.
«Назвала. А теперь иди». Он указал на кухонную плиту, и Дори со страхом увидела его ярость.
Про себя она сказала: «Почему я просто не пофлиртовала, не сказала ему, что он хорошо выглядит, и не занялась с ним сексом? Боже, какая же я тупица». Теперь ей придётся придумать, как загладить свою вину и успокоить его. Было сомнительно, после того как она уже высказалась в отношении постели и секса, его легко будет обмануть, заставив думать, что любое предложение секса сейчас будет искренним.
Она порылась в шкафах и нашла посуду и столовое серебро, чтобы сервировать стол. Она не знала, как долго должна готовиться запеканка, но, взглянув в духовку, поняла, что она не пригорела, поэтому решила дать ей ещё немного пропечься.
Потом она поняла, что ей нужно в туалет, но выход на улицу пугал её. Собравшись с духом, она подошла к Эрику, который в этот момент сидел в кресле-качалке возле кровати и читал книгу.
«Мне нужно в туалет», - объявила она самым кротким голосом, на который была способна.
«Ступай».
«Это безопасно?» - спросила она.
В ответ он кивнул, похлопал по пистолету у неё на бедре, затем дал ей фонарик, указывая на полку. «Просто наведи и нажми на курок. Завтра я научу тебя всему, что касается оружия».
Он разозлился по-настоящему, подумала Дори, пробираясь по тропинке к уборной. И снова она проклинала себя за глупость. Ну и что с того, что он хотел секса. Почти каждая другая женщина в мире всё равно добилась бы своего, а теперь ей приходилось флиртовать как сумасшедшей, иначе чёрт его знает, что он вытворит. Что ж, если это его возбудило, то, по крайней мере, он был сдержан.
Вскоре она снова оказалась за креслом Эрика. Нежным тоном с притворным смирением она сказала: «Думаю, ужин готов. Если ты поешь со мной, я буду вежлива, обещаю».
«Хммм, я голоден», - ответил Эрик ровным монотонным голосом, который не подразумевал ни прощения, ни враждебности.
Пока они ели, он начал разговор, что Дори восприняла как обнадёживающий знак. Осмелев от всего этого, она сказала: «Вы с Шейлой и Линдой, должно быть, хорошие друзья, да?»
«Да, они хорошие девчонки».
«Линда не стеснялась показывать свои сиськи, не так ли?» На сей раз Дори хотела заговорить о сексе, полагая, что это по-прежнему её лучшее оружие.
«Нет, одежда - это просто то, что защищает наши тела или согревает нас. Ну или потому, что женщины выглядят сексуальнее в одежде, которая подчёркивает их достоинства и скрывает недостатки. Ты не согласна?»
«Хочешь сказать, что с тех пор, как природа дала нам эти тела, нет причин стыдиться их?» - спросила Дори.
«Я сам не смог бы выразиться лучше. И всё же, если бы женщины не носили одежду, мы, мужчины, не получили бы удовольствия раздевать их. Мне нравится, когда моя женщина просто показывает мне свои прелести, например, через разрез, а также будучи в короткой юбке или свободной блузке. Это меня заводит. Кстати, о демонстрации тел. После ужина я повешу покрывало перед ванной, чтобы ты смогла в уединении принять ванну. Представляю, какой от нас запашок, как от козлов после долгого пути и всё такое».
«Это было бы здорово. Спасибо», - голос Дори сочился неискренней благодарностью.
Эрик сменил тему. «Я думаю, тебе необходимо начать помогать Шейле завтра в восемь часов с преподаванием».
«Хорошо». На данный момент Дори была готова притвориться, что смиренно соглашается с его предложениями, хотя её настоящей целью оставался побег.
«Занятия в школе заканчиваются в полдень. Шейла была бы рада отвести тебя к себе и показать, какой красивой может быть хижина».
«Хорошо», - снова согласилась она. Подобно актрисе, которая скрывается в сердце каждой женщины, Дори сыграла избранную ею роль почти в совершенстве, не понимая, как легко действие может сочетаться с реальностью.
Она вызвалась помыть посуду, пока он вешал покрывало. Убираясь на кухне, она украдкой поглядывала на Эрика, думая, что он действительно был красивым мужчиной и таким очаровательным сочетанием опасного солдата и очаровательного мальчика.
Тем временем в голове Эрика возникали картины обнажённой Дори, лоснящейся от мыльной воды с головы до пят.
«Видимо, мне необходимо носить горячую воду с плиты и холодную воду из этой бочки и смешивать её в ванне, пока не наберу нужную температуру, да?» - спросила она несколько минут спустя.
«Ты справишься, но постой, я тебе помогу».
«Как насчёт полотенец и мыла?»
Эрик нашёл для неё и то, и другое. Затем, решив дозволить ей заняться делом, несмотря на силу воли, необходимую, чтобы не взять то, что теперь принадлежало ему по праву, он направился к своему любимому креслу.
Дори погрузилась в тёплую воду, затем намылила всё тело, прежде чем сосредоточиться на ближайших планах. Она поняла, что совершенно очевидно её способность манипулировать своим похитителем с помощью сексуальных услуг была сильно принижена тем фактом, что он мог попросту получить удовольствие в любое удобное для него время. Итак, рассуждала она, надо сопровождать всё энтузиазмом, знанием дела и искушением, чтобы она могла разжечь его страсть, страсть, которую она могла бы умерить любовью. Больше никаких ехидных замечаний, предупредила она себя. Затем начала свою кампанию, используя женские уловки, достойные сравнения с завоеванием Клеопатрой Цезаря.
«Эрик», - позвала она, «у тебя есть какой-нибудь шампунь?»
«О да, есть такой. Я забыл тебе дать его, потому что обычно попросту использую мыло для мытья головы».
«Не мог бы ты подать его мне?»
«Да без проблем».
Когда он замешкался вдалеке от гарантирующего уединение одеяла, Дори была хорошо подготовлена к тому, чтобы немного визуально подразнить, сказав: «Не будь застенчивым. Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?»
Когда он протянул ей шампунь, она спросила: «И не мог бы ты сделать для меня ещё кое-что?»
«Что именно?»
«Принеси мне ещё немного горячей воды».
Когда Эрик подошёл к плите, Дори окончательно приняла решение. Когда он вернулся с большим чайником кипящей воды, она сказала: «Подожди секунду, пока я встану. Не хочу обжечься».
Она положила руку ему на плечо и приняла максимально сексуальную позу, когда он выливал содержимое чайника в ванну, затем быстро поцеловала его в щёку, прежде чем резко опуститься обратно в ванну. «Вот так-то лучше», - провозгласила она вслух.
С неизгладимо запечатлевшимся в его сознании видением женского совершенства Эрик вернулся в своё любимое кресло и попытался сосредоточиться на книге о новейшем вооружении Системы. Попытка была тщетной.
Тем временем Дори размышляла о событиях дня, а также о своём будущем, нежась в горячей ванне. Очевидно, как сказали Линда и Шейла, ей не угрожала физическая опасность, если она будет играть роль сексуальной соблазнительницы и жены. Совершенно очевидно, что сбежать из этого места было невозможно, по крайней мере, без тщательного планирования и дополнительной информации. Итак, рассуждала она, почему бы не извлечь максимум пользы из плохой ситуации? Кроме того, у неё было достаточно сексуального опыта, чтобы знать, что это может доставить огромное удовольствие. Её руки скользнули по груди, чувствуя, как напрягаются соски. Одна рука медленно скользнула вниз к центру удовольствия между её ног, и дрожь предвкушения пробежала по её телу.
Зачем ждать? На следующей неделе, завтра или сегодня вечером, какая разница? Какого чёрта, сегодня та самая ночь, решила она, дрожа от ожидания.
«Эрик», - позвала она.
«Да, Дори?» - ответил он, изображая раздражение.
«У тебя есть бритва?»
«Только станок».
«Не мог бы ты мне его подать? Мои ноги нужно побрить».
Когда он подошёл к краю ванны, она высунула одну прелестную ножку из воды, упёршись ступнёй в край ванны. Мгновение он стоял как вкопанный, затем попытался передать ей бритву.
«Хочешь сказать, я должна сама побрить свои ноги?» - спросила она с притворным изумлением.
Эрик не замедлил сообразить. «Ну конечно же нет, миледи».
«Так-то лучше. Для начала много мыльной пены, вот до сюда», - указала она на место значительно выше её колена. Последовало игривое подшучивание, когда Эрик выполнил приятную задачу.
Когда он закончил, она сказала: «Как насчёт того, чтобы ты убрался отсюда, чтобы я могла вытереться и надеть ночную рубашку. После чего настанет твоя очередь принять ванну, если ты собираешься сегодня разделить со мной постель».
«А ты властная бабёнка, а?» - пошутил он, выполняя все её просьбы. Надевая короткую фланелевую ночную рубашку, она искусно оставила несколько верхних пуговиц расстёгнутыми, приготовившись дразнить видом своей груди. Тем временем она размышляла о том, что мужчины так легковерны. Эрик, очевидно, думал, что она наивная, невинная, обеспеченная маленькая богатая девочка, не имеющая никакого опыта ни в реальном мире, ни в сексе. «Это он - малыш в лесу», - подумала она про себя.
Пока Эрик тщательно отмывался в ванне, Дори объявила: «Я сварганю пару комнатных перегородок, хорошо?»
«Валяй», - крикнул он в ответ.
«Чёрт возьми, я права», - подумала она, но её размышления были больше сосредоточены на предстоящем соблазнении, которое она планировала, чем на разделении комнаты.
Эрик закончил, натянул чистые джинсы, затем заметил, что лампа была выключена, от чего хижина погрузилась в соблазнительный полумрак. Дори растянулась на кровати, положив пару подушек за спину и подняв одно колено в воздух, обнажая большую часть соблазнительного, пышного бедра.
Она изогнула палец в жесте «иди сюда» и сладким голосом пропела приглашение: «Как насчёт того, чтобы познакомиться?»
«Одни Боги знают, что должен делать мужчина, чтобы женщина была счастлива». Эрик тоже умел играть в игры.
«Ах так! Что ж, если это такое обыденное дело, не обращай внимания» - Дори перевернулась на живот, преувеличенно надув губки.
«Базара ноль. Родич всегда исполняет свой долг», - сказал Эрик, растянувшись рядом с ней, и дерзко провел рукой по бархатистой голой ноге, пока она не легла на округлую и идеальную ягодицу.
«Я сказала «познакомиться», а не «пощупать», - быстро возразила Дори, извиваясь, чтобы убрать его нетерпеливую руку.
«Ты не сказала, где», - продолжил его остроумный ответ.
«Как насчёт везде?» - она бросила вызов, поворачиваясь, чтобы обнажить упругую округлую грудь. Ответом Эрика было низкое горловое рычание и нетерпеливое согласие. Когда они целовались, она провела руками по его мускулистой спине, и он исследовал всё её зрелое тело нежными, но любознательными пальцами. Вскоре её тело характерным видом и движениями предоставило неопровержимые доказательства того, что удовольствие, которое она испытывала, было не только притворством.
Когда он целовал и покусывал внутреннюю сторону её гладких, упругих и восхитительно изогнутых бёдер, её напускная непроницаемая сдержанность уступила место базовым желаниям.
«Перестань дразнить», - пробормотала она, пытаясь приблизить его к возможному завершению и удовлетворению. Продление предвкушения, чтобы усилить конечное удовольствие, было именно тем, что было у Эрика на уме.
Когда, наконец, он пощекотал её высшую эрогенную зону, все расчётливые идеи о контроле и манипулировании были давно изгнаны из её головы. Каждая клеточка её существа горела первобытной потребностью.
Эрик скользнул вверх и поцеловал её в губы, когда она застонала: «Сейчас». С безудержной страстью их тела двигались в синхронном ритме, древнем горизонтальном танце спаривания и соединения, пока «слишком скоро» не наступил неизбежный и неконтролируемый итог.
На долгие мгновения они прижались друг к другу, не желая упускать этот момент. Наконец, вздохнув: «Ах, это было невероятно», Эрик перевернулся на спину. Дори повернулась к нему лицом и провела пальцем по волосам на его груди, пытаясь придумать что-нибудь непринуждённое или остроумное, чтобы сказать. На этот раз тривиальная скороговорка ускользнула от неё. Вместо этого с её губ сорвалось: «Это точно был не твой первый раз, да?»
«Первый раз за долгое время».
«У тебя было много женщин?»
«Не думаю, что джентльмен должен распространяться об этом, не так ли?»
«Почему нет?»
«Ты бы хотела, чтобы каждый парень, с которым ты когда-либо встречалась, рассказывал об этом всему миру?»
«Я никогда не трахалась с парнем до сегодняшнего дня».
«О, правда?» Приподнятая бровь и интонация его голоса сказали ей, что он ей не поверил.
«Да, правда».
«Ну, в этом нет ничего особенного, но ты не была девственницей».
«Я не говорила, что я девственница. По крайней мере, я тебе этого не говорила. Я лишь сказала, что никогда не трахалась с парнем. В наши дни это довольно необычно. Большинство моих подруг начали встречаться с тех пор, как им исполнилось одиннадцать или двенадцать лет. Так что по крайней мере ты стал первым».
«Так почему же ты так долго воздерживалась?» - спросил он.
«Ждала тебя», - пошутила она, ткнув его в рёбра.
«Рад, что ты дождалась», - сказал Эрик, наклоняя её голову для ещё одного из своих фирменных нежных поцелуев. «Но какова настоящая причина?»
«Я не хотела рисковать забеременеть или подхватить какую-нибудь тяжёлую болезнь. Хочешь верь, хочешь нет, но я довольно зрелая для своего возраста, по крайней мере, в действительно важных вещах».
«Понимаю», - признал Эрик. «Затем он погрузился в долгое молчание. Через некоторое время она спросила: «О чём ты так напряжённо думаешь?»
«О, да просто интересно».
«Что именно?»
«У тебя никогда не было мужчины, и ты не девственница?»
«О, ты действительно хочешь знать, как это произошло?»
«Ну, это не так уж важно, но заставляет меня задуматься».
«Обещаешь, что не будешь злиться?»
«Обещаю».
«Ты уверен?»
«Хочешь, чтобы я поклялся волосатыми яйцами Тора?»
«А?»
«Такая поговорка. Тор - это Бог силы и мужественности, иными словами, «больших яиц», так что это просто шутливый способ что-то подтвердить».
Выдержав ещё одну долгую молчаливую паузу, Дори сказала: «Мне было пятнадцать, и я общалась с девушкой по имени Глория. Однажды ночью я осталась у неё, и никого, кроме нас двоих, не было дома. Мы накурились и болтали о сексе, а у неё была секс-игрушка с вибратором, и одно привело к другому».
«Ой! Разве тебе не было больно, когда, ну, ты понимаешь?»
«Наверное, немного, но когда ты сексуально возбуждён, этого почти не замечаешь».
«Так как долго у вас с Глорией был роман?»
«Всего пару месяцев. Она начинала ревновать, если я разговаривала с мальчиками или даже с другими девочками, поэтому я перестала с ней общаться. В конце концов мы поссорились, потому что она начала разбалтывать обо всём, что мы делали».
«Предполагаю, что в наши дни школы поощряют девочек пробовать заниматься сексом друг с другом, не так ли?»
«О, да, постоянно, и большинство девушек тоже так делают. Парни любят на них смотреть. Тебе бы хотелось понаблюдать за мной и Глорией?»
«Ну, как ты теперь знаешь, мы, мужчины-родичи, не нуждаемся в дополнительной стимуляции, чтобы возбудиться».
«Держу пари, что ты бы так и сделал. Ты когда-нибудь наблюдал за двумя девушками вместе?»
«Ну, вроде того, разочек», - признался Эрик, вспоминая шоу с Кенди и Хизер.
«Видишь, я разбираюсь в мужчинах».
«Ты определённо не глупая», - подтвердил он.
«И я хороша в постели». Это был одновременно и вопрос, и вызов.
«Вне всякого сомнения, лучшая», - охотно сказал он. «Ну а тебе как?»
Дори приложила указательный палец к подбородку в жесте глубокого размышления, затем протянула: «Я не думаю, что девушка должна делать поспешные суждения без глубокого анализа. Как ты думаешь, мы могли бы сделать это снова?»
«Подозреваю, что мог бы при случае поднять вопрос», - ответил Эрик, задаваясь вопросом, поймет ли она двусмысленность. Она так и сделала, и прежде чем ночь закончилась, три сеанса страсти были охотно доведены до кульминации.
В полночь они оба лежали бок о бок, эмоционально опустошённые и физически измученные. «Ты хоть представляешь, какими сумасшедшими были для меня последние двадцать четыре часа?» - спросила Дори.
«Могу себе представить, и всё же ты меня удивляешь. Я знал, что весь этот превосходный секс сегодня вечером был следствием твоего расчёта в отношении того, что ты считаешь своими выгодами, но твоя практичность и смелость заставляют меня уверовать в то, что ты особенный человек».
«Похоже, я его ни капельки не обманула», - подумала Дори. Поразмыслив, она решила, что всё это к лучшему, потому что Эрик, казалось, был впечатлён ею, независимо от её мотивов.
«Я думаю, мы оба были отчасти, ну, я не знаю, как это сказать... не совсем откровенны друг с другом», - вызвалась она.
«Да, я думаю, в каком-то смысле мы использовали друг друга: я, потому что ты меня заводишь, а ты - для контроля», - размышлял Эрик вслух. «Ты мне действительно нравишься, и я думаю, что буду любить тебя. Просто ещё слишком рано и слишком безумно использовать это слово».
«Ты прав, это безумно. Я должна ненавидеть тебя как похитителя, а не заниматься с тобой сексом и получать от этого удовольствие».
«О, так я наконец-то прошёл испытание», - пошутил он.
«Хм, потребуется ещё несколько испытаний, возможно, неделя или больше, чтобы принять правильное решение».
«Слава богу, мне нравятся испытания».
«Тебе нужно в туалет?» - спросила она.
«Вообще-то, да. А что?»
«Потому что мне нужно туда отлучиться, а там страшно».
Эрик надел джинсы, рубашку и ботинки, затем передал ей тёплый махровый халат. «В Мэтьюзвилле ещё никому не угрожал медведь или пума, но пойдём, я тебя провожу».
Позже, в кромешной темноте под тёплым одеялом, она прошептала: «Обними меня и скажи, что всё будет хорошо». Мгновение спустя они оба крепко спали.
На следующее утро Эрик проснулся, как обычно, вскоре после рассвета, незадолго до шести часов в это время года. Зная, что Дори должна быть в школе в восемь, ему скоро придется её будить.
Пять с половиной часов сна после травмы и переживаний предыдущего дня - это было не так уж много. Он решил дать ей поспать ещё немного. В этот первый день она позавтракает в постели.
Он включил плиту и вскоре сам начал завтракать с горячим кофе. В семь часов, используя кусок доски размером один на десять в качестве подноса, он подал своей женщине завтрак в постель.
Несколько толчков в плечо поначалу вызвали сварливые протесты и просьбы, чтобы он убирался.
«Я должен уйти на работу через несколько минут, а ты должна быть в школе через час», - сказал он ей. Когда эти слова дошли до её сознания, она наконец перевернулась на спину и открыла глаза.
«Сядь. На сей раз я принёс тебе завтрак в постель», - предупредил он. Когда она зевнула и потянулась, обнажив хорошо запомнившуюся ложбинку между грудями, Эрик понял, что действительно влюблён.
«Вкусно пахнет», - восхищённо сказала Дори, садясь, подкладывая подушки за спину и ставя импровизированный поднос на колени.
«Я разрешил тебе поспать лишний час, потому что подумал, что тебе это нужно, но теперь я должен уйти через несколько минут. Я буду работать над нашей системой водоснабжения вместе с другими ребятами до полудня. Тогда увидимся здесь около часа, хорошо?»
«Хорошо», - пробормотала она с полным ртом гречневых блинов и кленового сиропа. «Ты что, не ешь?»
«Уже поел. Сейчас просто наслаждаюсь своим кофе». Он поднял чашку. «Ах да, пока я не забыл, все учителя и девочки в школе носят юбки или платья. Как только ты закончишь есть, я покажу тебе, где находится школа, через кухонное окно, а потом мне нужно идти. Сама справишься?»
Дори кивнула.
Несколько минут спустя, стоя у кухонного окна, Эрик сказал: «Ну, мне пора». Повисло неловкое молчание, так как ни один из них не знал, как расстаться или попрощаться. Обоим это показалось странным, учитывая страсть и близость предыдущей ночи.
Они неловко переглянулись. Тогда Эрик сказал первое, что пришло ему в голову. «Ты и впрямь хорошенькая». Затем он повернулся и выбежал из хижины.
Долгое время Дори стояла неподвижно, её разум представлял собой запутанный калейдоскоп эмоций, сомнений, событий и вопросов. В каком-то оцепенении она в конце концов принялась мыть посуду, а затем надела платье для своего преподавательского задания.
Поскольку топливо для насосной станции было невозможно получить в достаточных количествах для снабжения населения водой, единственной альтернативой была гравитационная система. Инженерные проблемы были лишь одним из препятствий. Сам труд был непосильным. Остаток утра разум и тело Эрика были полностью заняты.
Дори было трудно сосредоточиться на каком-либо конкретном предмете. Она чувствовала себя ошеломлённой, сбитой с толку и обеспокоенной будущим.
Прибыв в здание, которое служило библиотекой, местом собраний, танцевальным залом и школой для общины, она обнаружила, что Шейла уже разводит огонь в пузатой плите. Дори вырвалась из своего мысленного тумана настолько, чтобы ответить на дружеское приветствие Шейлы своим «привет».
«Похоже, ты пережила ночь в целости и сохранности», - сказала Шейла с дружеской улыбкой. Дори чувствовала, что ей самой следует начать какой-нибудь разговор, но «да» было единственным, что пришло ей на ум.
«Я помню свою первую ночь. Я боялась, что Рэнди изобьёт меня или изнасилует, или что-то в этом роде, и в то же время я так же боялась не понравиться ему. Я не знала, что делать. У тебя были такие же ощущения?"
«Ну, это продолжалось минут пять», - допустила Дори.
«Всего пять минут?» Удивление в голосе Шейлы было неподдельным.
«Я довольно практично отношусь к вещам. Клянусь, он не собирался делать ничего, что могло бы причинить мне боль, так что на самом деле я в основном решала, насколько сильно я хочу ему понравиться».
«Чёрт возьми, ты, должно быть, весьма храбрая». Шейла не скрывала своего восхищения такой быстрой практичностью со стороны Дори.
«Ну, однажды я немного испугалась всего на минуту», - призналась Дори.
«Действительно? Что случилось?»
Дори пожала плечами, сказав: «Думаю, ничего особенного. Сразу после того, как вы, ребята, ушли, я разозлилась на него, и он пригрозил отхлестать меня ремнём по заднице».
«Ого, ты обязана рассказать мне всё, когда у нас будет время, хорошо?» Восхищённый интерес Шейлы был одновременно дружелюбным и искренним. Дори почувствовала прилив нежности к своей новой подруге. Как раз в это время на урок пришли первые дети, и Шейла посоветовала: «Мы можем поговорить на перемене».
«Хорошо, что ты хочешь, чтобы я сделала?»
«Сегодня почему бы тебе просто не понаблюдать и не посмотреть, как мы здесь всё делаем. Первые два часа будут посвящены начальной математике и языку. Затем, после перемены, будет история и натурфилософия».
«Натурфилософия. Я даже не знаю, что это такое».
«Преимущественно здравый смысл, но для начала вот 88 заповедей». Шейла протянула ей потрёпанную брошюру со словами: «Можешь прочитать их, когда не происходит ничего интересного».
Вскоре за партами спокойно сидели пятнадцать детей в возрасте от пяти до восьми лет.
«Доброе утро», - сказала Шейла.
Класс в унисон ответил: «Доброе утро, учитель», а затем в почтительном молчании стал ждать дальнейших инструкций.
«Есть ли кто-нибудь, кто не закончил свою домашнюю работу?» - спросила она. Когда никто не поднял руки, она переходила от стола к столу, собирая вчерашнюю домашнюю работу и раздавая новые задания. «Для вас, третьеклассников, сегодня утром мы обсудим преобразование дробей в десятичные дроби», - объявила Шейла, выдвигая переносную классную доску перед классом.
Дори подумала, что научилась этому только в восьмом классе. Она не знала, что школы Системы намеренно «притуплялись» на протяжении десятилетий.
Пока шёл урок арифметики, Дори открыла брошюру под названием «88 заповедей» и начала читать. «Боже мой, это глубокая штука», - была её первая мысль. Её поразила абсолютная логика учения о том, что всё живое подчиняется законам природы. Это казалось невозможным отрицать.
Проведя всю жизнь в атмосфере пропаганды «равенства», она сочла 29-ю заповедь убийственно иконоборческой. В ней говорилось: «Идея равенства есть ложь, противоречащая всем проявлениям Природы. Это поиск наименьшего общего знаменателя, и сие стремление уничтожит каждую высшую расу, нацию культуры. Для того, чтобы плужная лошадь бегала так же быстро, как скаковая лошадь, вам сначала пришлось бы искалечить скаковую лошадь; и наоборот, для того, чтобы скаковая лошадь тянула так же сильно, как плужная лошадь, вам сначала пришлось бы искалечить плужную лошадь. В любом случае стремление к равенству - это разрушение совершенства».
«Это правда», - решила она. Затем она задалась вопросом, существует ли другая ложь, которой её научили. 85-я заповедь также привлекла её внимание. Она гласила: «Одним из показателей человека является жизнерадостность в невзгодах». Что-то вроде пословицы «юмор во времена опасности», которую она слышала накануне. Думая о жизнерадостности, она подумала, что сегодня утром почти не разговаривала с Эриком. После того, как он подал ей завтрак в постель и позволил поспать подольше, он, должно быть, ожидал какой-то признательности. Неудивительно, что он так внезапно выскочил из хижины. Почему жизнь должна быть такой сложной?
В десять часов наступило время перерыва. Как только дети вышли поиграть на улицу, Шейла присоединилась к ней.
«Ладно, я сгораю от любопытства. Ты думала, что он пройдётся ремнём по твоей заднице, а что потом? Или я чересчур любопытна?»
«О нет, всё в порядке». На самом деле Дори была вполне готова обсудить прошедшую ночь, чтобы иметь возможность выработать некоторые мысли у себя в голове. «Он дал мне пистолет. Вот тогда я поняла, что я в безопасности. Не то что бы я хотела застрелить его, но, чёрт возьми, я могла бы это сделать».
«Я полагаю, это был его способ успокоить тебя, и это тоже сработало, да?»
«Он чертовски умён», - согласилась Дори, добавив: «Он даже сказал, что знал, что вся моя страсть являлась лишь моим расчётом».
«Страсть! Ты ведь не… или да? В смысле, ну переспала с ним?»
«Ну какой, чёрт возьми, у меня был выбор. То есть, рано или поздно это всё равно должно было случиться, и к тому же он действительно был зол».
Шейла рассмеялась. «Тебе не нужно излишне оправдываться. Считаю, это здорово! Большинству девушек требуется неделя или несколько недель, чтобы принять такое прагматичное решение». Она понизила голос до заговорщического тона и спросила: «Он был хорош?»
«В который раз?» ответила Дори с ухмылкой.
«Чёрт возьми, сколько раз вы это проделали?»
«Трижды».
«Боже, как я ревную. Пока я не испытаю то же самое, буду считать себя обделённой. Ты всё ещё не сказала мне, был ли он хорош, но полагаю, что с учётом трёх раз это глупый вопрос».
«В первый раз это было потрясающе, а потом лучше, а потом ещё лучше». Ухмылка Дори стала ещё более заметной.
«Так вы двое будете счастливы вместе?»
«Полагаю, что да. Боюсь, я сделала его немного несчастным этим утром, хотя и не желала этого».
«Как это?»
«О, он разрешил мне поспать подольше, а потом приготовил мне завтрак в постель, но у меня как будто язык заплетался. Я не смогла придумать, что сказать. Он, наверное, думает, что я настоящий избалованный ребёнок».
«Ха-ха, не волнуйся. Хорошенько покрути задом, когда вернёшься домой, и всё уладится. Мозги мужчины расположены преимущественно ниже пояса».
«Ты не очень высокого мнения о мужчинах, да?» - спросила Дори.
«О да, я люблю их, и наши мужчины – строители мировой цивилизации. Я просто искренне говорю об их желаниях». Шейла взглянула на часы. «Вот чёрт, перерыв закончился, пора приниматься за работу».
Когда она вернулась к своему столу, Дори услышала, как она пробормотала: «Завтрак в постель. Будь я проклята».
Следующий час был посвящён истории, и теперь Дори была по-настоящему поражена, когда маленькие дети выкрикивали имена учёных, философов, мучеников, названия войн, революций, имена королей, королев, даты, события и так далее и тому подобное. Она задавалась вопросом, чему она могла бы научить этих детей, думая, чему они могли бы научить её.
Больше всего поражала логика их мыслительных процессов. Шейла спросила шестилетнего или семилетнего мальчика, почему воин по имени Герман имел побуждение защищать центральную Европу от римских легионов.
Маленький ученик быстро встал из-за стола и, почтительно встав позади своего места, как всех учили, он точно ответил: «24-я заповедь: «Ни одна раса людей не может бесконечно продолжать своё существование без территориальных притязаний, в условиях которых можно размножаться, защищать и поощрять себе подобных». Дори почувствовала непреодолимое желание обнять маленького парнишку.
Время пролетело незаметно для полностью поглощённой Дори, и внезапно школьный день закончился.
«Почему бы тебе не зайти ко мне, и я покажу тебе, какой красивой может быть хижина, к которой приложила руку женщина», - предложила Шейла.
«Хорошо, но я должна быть дома, эм, да, я думаю, что это всё равно дом. Мне лучше вернуться до того, как туда придёт Эрик. Возможно, мне придётся приладить пару перегородок».
«Просто убедись, что он видит, как ты переодеваешься, и дай ему вдоволь насмотреться», - посоветовала Шейла.
Дори ткнула пальцем в Шейлу и согласилась: «Хорошая идея».
От окрашенных поверхностей до занавесок на окнах и обивки мебели не было никаких сомнений в том, что дом Шейлы был значительно лучше по сравнению с её домом.
«Где ты взяла все эти вещи?» - спросила она.
«Обычно мы ходим за покупками туда». Шейла указала в направлении разбомбленного города под Мэтьюзвиллем.
«Ходите туда за покупками? Там внизу нет работающих магазинов».
«Точно, мы можем просто взять то, что нам нужно, из тамошних заброшенных домов и зданий».
«Вас по-прежнему часто бомбят?»
«Уже нет. Им надоело бомбить приманки, которые мы устраивали для их спутников и ракет с тепловым наведением. И каждый раз, когда они бомбили Родину, какой-нибудь защитник Родины пробирался на территорию Системы и убивал горстку политиков или продажных представителей СМИ, или ещё кого-нибудь. Так что сейчас мы в состоянии конфронтации, по крайней мере до тех пор, пока они не смогут доказать, что это мы устраиваем грабежи».
«Почему Система не пошлёт свою армию и не уничтожит вас всех?»
«О, они пытались это сделать, но их войска, состоящие из скрелингов, оказались трусливы и ненадежны. Затем они перебросили более тысячи солдат из Китая, но, когда одна дивизия поднималась по каньону Беар-Крик, наши парни взорвали плотину Эвергрин и утопили всю группировку. После этого китайцы отозвали свои войска домой».
«Мы никогда не слышали обо всём этом ни в газетах, ни по телевизору».
«Нет, Система не хочет признавать свои слабости», - объяснила Шейла.
«Чёрт возьми, уже двенадцать сорок пять. Мне нужно идти. Но сначала скажи мне, чему я должна учить детей?»
«Ты можешь справиться с элементарной арифметикой и языком, частями речи, пунктуацией, правописанием и тому подобным, не так ли?»
«Возможно, но вся эта история и философия для меня – филькина грамота».
«Не волнуйся, я дам тебе нужные книги для изучения, и к тому времени, когда у меня родится ребёнок, ты будешь готова. Вероятно, Эрик тоже будет рад помочь».
«Спасибо. Мне нужно бежать». Дори нежно сжала руку своей подруги и поспешила к своему новому дому, всё время перебирая в уме способы вылечить попранные чувства. Она знала, что в хижине есть хлеб, сыр и другие ингредиенты для сэндвичей, а поэтому решила приготовить обед и вскипятить воду для кофе к приходу Эрика.
Тащась домой с места прокладки водопровода, Эрик успел обдумать ожидающий его приём. Помимо ответа на насмешки, которые он получил от коллег по работе, и шуток об энергичности «молодожёнов», он был слишком занят, чтобы всё утро думать о чём-либо, кроме наклонов, усилий и тому подобного. Он напомнил себе, что за последние два дня Дори пережила достаточно эмоциональных травм, от которых большинство женщин превращались в рыдающие развалины.
Войдя в хижину, он увидел, что, по крайней мере, появился способ завязать разговор. «Ах, отлично, горячая вода и обед. Я наберу полное ведро этой воды и вынесу его на улицу, чтобы умыться».
На кухне Дори сказала: «Вот, я налью тебе», - и наполнила удобную посудную лоханку.
Вскоре они сидели лицом друг к другу за столом. Он спросил её, как прошло утро.
«Отлично. Эти дети такие умные, что я с трудом могу в это поверить. И симпатичные. Я хотела обнять одного маленького мальчика».
«Как его звали?»
«Брайан. Думаю, ему около шести».
«О да, это сын Бретта. Я слышал, что он выучил наизусть все 88 Заповедей менее чем за месяц».
«Боже, не думаю, что смогла бы это сделать», - изумилась Дори.
«О, держу пари, ты смогла бы, но поскольку ты узнаешь много всего нового, у тебя не будет времени сосредоточиться только на этом. Кстати говоря, ты готова научиться стрелять?»
«Эм, я забыла об этом. Конечно, но я никогда раньше даже не держала в руках оружие до прошлой ночи».
«Это хорошо. Это означает, что у тебя не будет никаких вредных привычек, от которых придётся отказаться».
После небольшой беседы о его утре они закончили есть. Не было никакой злобы, но их сверхвежливая беседа всё равно маскировала напряжённость.
Рядом с кроватью стояла оружейная стойка с выдвижными ящиками под ней для хранения пистолетов и боеприпасов.
«Что ж, я возьму оружие, и мы можем начать», - сказал Эрик, надеясь, что это занятие разрядит атмосферу.
«Для начала я хотела бы надеть джинсы», - объявила Дори, следуя за ним в спальню. Она быстро выскользнула из своего платья и сказала: «Раз уж ты здесь, помоги мне расстегнуть лифчик. Ты же не возражаешь, если я обойдусь без него?»
«Рад быть полезным», - ответил он, выполняя запрошенное действие. На мгновение окинув взглядом её соблазнительную фигуру, облачённую лишь в трусики, он положил руку ей на плечи и, заглядывая в глаза, тихо сказал: «Спешу заметить, Дори, что то, что ты делаешь, вовсе не обязательно. Конечно, мне нравится смотреть на тебя, всю тебя, но то, что будет расти между нами, будет не только страстью и сексом. Чёрт, я просто не знаю, как это сказать, потому что ты действительно сводишь меня с ума, и я желаю твоего тела. Чёрт подери, я чувствую себя так неловко, просто поцелуй меня и одевайся, хорошо?»
Какими бы неловкими ни были эти слова, они задели Дори за живое. Она плюхнулась на спину на кровать и поманила его, сказав: «Подойди сюда на минутку».
Они провели несколько минут, целуясь и обнимаясь, пока она уверяла его, что тоже чувствует себя сумасшедшей. Затем, расслабившись и почувствовав себя комфортно, она оделась. Захватив с собой разнообразное оружие, они отправились на общественный полигон.
Дори быстро училась, визжа от восторга, когда попадала в яблочко. Когда они закончили, она спросила: «Значит ли это, что я должна ходить в рейды?»
«Нет, но в случае необходимости женщины должны уметь защищать свои дома. На самом деле, в природе мало свирепых существ подобных самке, защищающей своих детёнышей».
«Да, я могла бы застрелить кого-нибудь, кто приставал бы к моим детям», - согласилась она.
«Сколько их у нас будет?» - спросил он.
«Не знаю, но мы можем немного подождать? Сначала я хочу привыкнуть к этому месту».
«Конечно, не спеши, если только мы не зачали его прошлой ночью».
«Ни в коем случае, у меня только что закончились месячные три дня назад. Я, знаешь ли, слежу за тем, когда это безопасно».
«С каждым часом ты удивляешь меня всё больше. Ты уверена, что тебе всего шестнадцать, а не шестьдесят? Ты рассуждаешь как очень опытная женщина».
«Разве это выглядит так, как будто мне шестьдесят?» - с вызовом спросила она, приподнимая край блузки, чтобы обнажить соблазнительную грудь.
«Бог мой, женщина! Ты даже больше женщина, чем я мог себе представить. Даже страшно!»
«Сдай карты как следует, и, может быть, сегодня вечером я станцую для тебя стриптиз, большой мальчик». Она толкнула его локтем в рёбра.
«Чёрт возьми, за такое я засуну пару дополнительных тузов в колоду и сдам снизу». Рука об руку они вернулись в хижину.
Осматривая пустынный интерьер, Дори спросила: «Когда ты собираешься сводить меня туда за покупками?» Она указала на разрушенную деревню.
«Ах-ха, так Шейла подкидывала тебе идеи, да? Наверное, сказала, что я буду твоим идеальным холопом, не так ли? Я всё знаю об этой порочной девке». Его ухмылка и тон голоса противоречили едким словам.
«На самом деле, серьёзно, ты сделаешь для меня почти всё, что угодно, если я буду хорошей женой, не так ли?» - бросила она вызов.
«Чёрт возьми, может и так, но ты не должна быть такой хладнокровной по этому поводу. Это звучит как деловая сделка».
«Может быть, в каком-то смысле это и есть брак, но знаешь что, я думаю, мне это понравится. Я имею в виду, что, вероятно, есть сексуальные партнёры похуже, чем ты».
«Может быть?» На его лице была такая же озорная, как у неё. «Погоди. Если ты думала, что я дразнил тебя прошлой ночью, ты ещё ничего не видела», - пригрозил он.
«Дешёвые разговоры». Её глаза выражали вызов.
«Ммм, видишь вон те лоханки? Они предназначены для стирки, а эта штука на боковой стороне одной из них называется отжимным устройством. Держу пари, ты никогда раньше так тяжко не стирала».
«Ты меняешь тему. Боишься?»
«Погоди, пока тебе не придётся убить, выпотрошить и ощипать курицу. Тогда ты оценишь меня по достоинству».
«Кстати, о курице...» - Эрику было не угнаться за ней.
«Сдаюсь, ты победила. Женщины всегда так делают. Я никудышный любовник, и тебе следовало остаться с Глорией».
«О, удар ниже пояса, но, по крайней мере, ты признал своё поражение, но свой стриптиз ты получишь. Я пойду приму ванну, но не подглядывай, если хочешь представление позже».
«Не подглядывать? Я не извращенец».
«Особенно после прошлой ночи. Ты точно не батюшка».
«Ах-ха, значит, я был хорош».
«Я же сказала тебе, никаких поспешных суждений».
«Иди прими ванну», - прорычал он на неё. «Я возьму причитающееся мне позже».
«Хорошо, я так и сделаю, и, как я уже сказала, не подглядывай», - повторила она, снимая рубашку, стоя обнажённой до пояса. Она хихикнула, сказав: «Видишь, я знала, что ты так и сделаешь», когда его глаза, как магниты, притянулись к её упругой груди.
Прикрыв глаза одной рукой, он указал другой и сказал: «Ступай, ты, несносная дочь Фрейи».
«Кто такая Фрейя?»
«Богиня любви и соития».
«Хм, мне это нравится, сладкоречивый дьявол».
«Ступай», - повторил он.
Напевая популярную песенку, она направилась в спальню за мылом и полотенцем, чувствуя себя более довольной, чем когда-либо.
Позже, после того, как она подняла его на небывалые высоты потребности и желания импровизированным, но невероятно эротичным стриптизом, он выполнил свою угрозу подразнить её до безумия. После часа массажа всего тела её бёдра дико и неконтролируемо колыхались, отчаянно нуждаясь в проникающем облегчении.
В тёплом послевкусии сексуального насыщения они разговаривали в комфортной расслабленности. Ни с того ни с сего она спросила: «Как ты думаешь, что такое любовь?»
«Мы это серьёзно?» - спросил он, поворачиваясь, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. «Ммм, боже, это страшно трудный вопрос. Полагаю, ты имеешь в виду любовь между мужчиной и женщиной, а не между матерью и ребёнком или что-то в этом роде?»
«Да, как Линда и Альф, или как в старых фильмах».
«Ну», - начал он после тщательного обдумывания, «я думаю, это похоже на то, как двое становятся одним целым, делятся всем и хотят делать что-то, чтобы доставить удовольствие друг другу. И разделять такое дело, как воспитание детей или сохранение собственной расы».
«Не похоже, что иметь больше одной жены смахивает на «двое становятся одним целым». Я бы ни с кем не стала делить своего мужчину».
«Ты не должна этого делать, если не хочешь. Некоторые семьи моногамны. Но в защиту полигамии подумай вот о чём. Если у тебя будет второй ребёнок, будешь ли ты любить первого ребёнка меньше, или твоя любовь возрастёт и её хватит на обоих?»
«Я понимаю твою точку зрения», - призналась она, «но если ты хочешь, чтобы я любила тебя, я не буду делить тебя с другой женщиной. Если это эгоистично, что ж, я просто ничего не могу с собой поделать».
«Ну, у нас нет причин ссориться. Это зависит от тебя, и ты всё равно - всё, что мне сейчас нужно».
«Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем сказать, что любим друг друга?» - спросила она с лёгким напряжением в голосе.
«Я уже хочу, но... чёрт, как бы это сказать... я тебя почти не знаю. Но я без ума от тебя. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?»
«Вроде того, думаю, только в моём случае это немного по-другому».
«Как это? Я имею в виду разницу».
«Ну, мне тоже трудно выразить это словами, но на самом деле я уже приняла решение. Я планирую быть тебе хорошей парой, если ты будешь хорошо ко мне относиться. Отмечу, что ты отличаешься ото всех, кого я когда-либо знала. Ты заставляешь меня чувствовать себя умиротворённой, довольной и в безопасности. За исключением тех случаев, когда у меня бывают моменты, когда я сомневаюсь. Теперь ты понимаешь?»
Эрик притянул её в свои объятия и очень нежно поцеловал. Крепко прижимая её к себе, он пробормотал: «Я думаю, некоторые вещи просто требуют времени, прежде чем их можно будет высказать, но можешь ли ты сказать, что я чувствую прямо сейчас?»
«Думаю, да», - прошептала она. «Ты чувствуешь то, что я боюсь сказать?»
«Я тоже так думаю», - прошептал он в ответ.
Долгое время они крепко прижимались друг к другу, девушка, которая никогда не знала настоящей любви, и мужчина, хранящий мечту. Сияя от удовольствия, они оба заснули.
На следующее утро во время завтрака было много обмена многозначительными взглядами, прикосновений, ласк и обнюхиваний, как это обычно делают новоиспечённые любовники. Разговор, наконец, лишился защитных и спорных острот, которые оба использовали, чтобы скрыть свои чувства, чувства, в которых оба не были уверены.
После приёма пищи, когда Эрик наслаждался чашкой кофе, Дори сказала: «Ну, я знаю, как женщины прибывают на Родину, по крайней мере, некоторые из нас. Но что привело сюда тебя?»
«О боже, это долгая история. Ты уверена, что хочешь услышать всю её целиком? На самом деле в ней нет ничего необычного».
«Я хочу знать о тебе всё», - ответила она, поставив локти на стол, подперев подбородок руками, с нежным выражением на лице.
«Я вырос на ферме недалеко от Грили. Но, как и большинство фермеров, мой отец был вытеснен из бизнеса банкирами, правительственными постановлениями и корпоративными менеджерами ферм, которые работали в сговоре с владельцами зерновых бирж. Так что мой отец пошёл работать на большой мясокомбинат в городе».
Школы, в которые я ходил, включая среднюю школу, были в основном заполнены мексиканцами, плюс несколько азиатов, чернокожих и белых. Естественно, как и везде, нас, белых, терроризировали скрелинги, и учебная программа была полна обычного чувства вины по поводу «злого белого человека».
После окончания школы я поступил в Государственный Университет Северного Колорадо, посещая занятия по сельскому хозяйству наряду с обязательными курсами социального программирования, которые сейчас необходимо пройти, чтобы получить степень.
В общем, я встретил одну девушку, довольно симпатичную, очень общительную и дружелюбную. Её звали Ширли, и мы несколько раз встречались. Потом она познакомилась с парнем по имени Майкл Перлман. Я считал его уродливым, смуглым, с курчавыми чёрными волосами и этими желтоватыми глазами, похожими на две дырки от мочи в сугробе. Но у него было много денег, он был очень шумным и помпезным, и у него была новая спортивная машина.
Он публиковал информационный бюллетень кампуса под названием «Мы едины», который пропагандировал межрасовые знакомства и смешанные браки. Ширли влюбилась в него и его чушь, попавшись на крючок, леску и грузило. Примерно в то время я наткнулся на какую-то пропагандистскую белую литературу, тайно распространяемую по кампусу сторонником Родины.
Итак, в один прекрасный день с меня просто было достаточно. Я поехал на своей старой дребезжащей машине в горы, где предположительно располагалась территория Родины, проехал несколько миль по старой объездной дороге, припарковался и сидел там, сигналя каждые несколько минут».
Эрик сделал паузу, намекая на ещё одну чашку кофе. Наливая его, Дори подтолкнула: «Продолжай».
«Через некоторое время появилась пара парней с оружием и спросила, чего я хочу. Я не был уверен, что они родичи, поэтому просто сказал, что подумываю о переезде в горы. Один из них спросил, не слишком ли я туп, чтобы понять, что это территория Родины. Поэтому я спросил: «Раз вы тут, вы и есть родичи?» «Верно, у тебя с этим проблемы?» - спросил один из них.
«Не совсем, я подумываю присоединиться к вам, ребята», - сообщил я ему. Что ж, оказалось, что всё не так просто. Они мне не доверяли, и это естественно. Система всё время пытается засылать лазутчиков в Родину. Как бы то ни было, я провёл месяцы, подвергаясь допросам и наблюдению, наряду с изучением арийской истории, философии и участи. Кроме того, меня обучали боевым искусствам, обращению с оружием и физической подготовке, и всё это перед отправкой на задание. Я был так расстроен и раздражён тем, что к этому времени меня не приняли полностью, что попросил отправиться на одиночную вылазку, чтобы проявить себя.
Данн, будучи старшим в команде, с которой я впервые встретился, спросил, что я задумал. Я рассказал ему о Майкле Перлмане и сказал, что хочу убить его. МакКлюр, младший соратник, хотел знать, привезу ли я доказательства того, что Перлман мёртв, на что я согласился. Вот так меня и приняли в Защитники Родины».
«Продолжай, я хочу услышать остальное». Дори была очарована этой историей.
«Однажды ночью они дали мне штурмовую винтовку и пистолет, а затем отвели меня к моей машине, которая была надёжно спрятана. Мы договорились о том, как они встретят меня, когда я вернусь, и я отправился в путь».
«Ты не боялся или, по крайней мере, не беспокоился о том, что тебя поймают?» - перебила его Дори.
«Не настолько, как ты можешь подумать. В основном я злился из-за убийства представителей моей расы и из-за того, как обращались с белыми мужчинами. Честно говоря, это касалось и меня. Как бы то ни было, я добрался до Грили примерно через час после полуночи. Я знал, где живёт Перлман, в частном доме недалеко от университетского городка. Было темно и тихо, поэтому я использовал стеклорез, чтобы вырезать круг в оконном стекле рядом с защёлкой. Затем я наклеил немного скотча поперёк круга, вынул его, просунул руку внутрь и открыл окно. После этого я забрался внутрь, ну а дальше всё было просто». Эрик сделал паузу, чтобы глотнуть ещё кофе.
«Итак, ты убил его, и что ты принёс, чтобы доказать это?»
«Я захватил черенок от моего домкрата из багажника моей машины, поскольку не хотел, чтобы звук выстрела всё испортил. Он лежал в постели с женщиной, так что я попросту рванул и проломил ему череп поперёк одним ударом. Затем я схватил женщину и закрыл ей рот, чтобы она не могла кричать. Оказалось, что женщиной была Ширли, но я не был уверен в этом в темноте. Я показал ей пистолет и предупредил, чтобы она не кричала, пока я отрывал полоску скотча и заклеивал ей рот.
Я не собирался никого похищать, но когда я включил свет и увидел, что это была Ширли, эта идея сразу же пришла мне в голову. Так что я вернулся на Родину с Ширли в багажнике моей машины, а бумажник и уши Перлмана привёз в пластиковом пакете».
«Его уши!» Дори скорчила гримасу, которая выражала что-то, в чём он не был уверен.
«Ну, у меня не было с собой ничего, чем можно было бы отрубить ему голову», - объяснил Эрик.
«Что случилось с Ширли?»
«МакКлюр создал с ней пару. Сейчас они живут в общине недалеко от границы с Ютой».
«Почему ты не оставил её себе?»
«Я ждал действительно хорошую женщину по имени Дори», - пошутил он, полагая, что сумничал.
«Ладно, ты велеречивый дьявол», - признала Дори, «а теперь серьёзно».
«Даже если бы я и хотел её, что было уже не так, я не был полноценным Защитником Родины. Одна вылазка не устанавливает права мужчины вступать в сообщество, выбирать себе пару и размножаться. Родичи не выносят «поспешных суждений», как говорит одна моя знакомая женщина. Так что мне негде было приютить её, даже если бы я этого захотел».
«В школе нам говорили, что Защитники Родины насиловали каждую женщину, которая попадалась им под руку, и, очевидно, эта Ширли являлась так называемой серди вас «предательницей расы». Если бы я была на твоём месте, я бы изнасиловала эту сучку». Яд в голосе Дори изображал гнев из-за того, что в жизни Эрика существовала «бывшая», которая бесчестно обошлась с ним.
«Я думаю, что некоторые молодые Защитники Родины иногда получали удовольствие от женщин-предательниц расы», - признался Эрик. «Несомненно, налётчики-викинги оставляли после себя мало девственниц, совершая набеги на монастыри, заполненные монахинями, дюжину веков назад. Получение удовольствия от женщин побеждённого врага так же старо, как и существование людей. Но опытные Защитники Родины, которые видят общую картину или которые просто от природы глубоко мыслят, вряд ли будут добиваться расположения женщины силой. Я не говорю, что это неправильно. Вотанисты не верят в христианское безумное «соитие есть грех», поэтому то, что вы называете изнасилованием, на самом деле является просто очередным актом войны. Но это ожесточает мужчин, которые так поступают, подвергая опасности свои инстинкты защиты и обеспечения женщин в целом. Поэтому, руководствуясь принципом, что надо подавать пример, я бы никогда этого не сделал.
Кроме того, добиться расположения женщины силой - это не проблема. Природа сделала нас, мужчин, выше, быстрее и сильнее, чтобы мы могли поймать вас, женщин. Но это неравные условия игры. Настоящая проблема заключается в том, чтобы заставить вас захотеть вести себя так, как ведут себя друг с другом мужчина и женщина. По крайней мере, я так это вижу».
«Знаешь, что мне в тебе нравится?» - спросила она, накрывая его руку своей.
«Что же?»
«Я знаю, что ты говоришь правду. Ты мог бы изнасиловать меня вместо того, чтобы быть таким нежным. В твоих руках была власть, а я была пленницей».
«Это не поспешное суждение?» - пошутил он.
Время пролетело незаметно, и было почти семь утра. «Мне пора на работу», - воскликнул Эрик, вскакивая на ноги.
Их расставание резко отличалось от предыдущего утра, когда они разделили нежный поцелуй, наполненный невысказанным смыслом.
Дори прибыла в школу раньше Шейлы и сразу же развела огонь в плите. Когда Шейла приехала, она читала книгу по европейской истории, впервые опубликованную более ста лет назад. Она весело поприветствовала Дори. Дори поприветствовала её в ответ, а затем заметила: «Боже, история действительно была переписана за последние сто лет, да?»
«О да, и если ты думаешь, что современные учебники по европейской истории никчёмные, посмотри, что они сделали с историей Америки. Всё дело в 19-й и 39-й Заповедях, причине, по которой Система переписывает историю».
Дори вытащила свой экземпляр «88 заповедей». 19-я заповедь гласила: «Народ, который не убеждён в своей уникальности и ценности, погибнет». 39-я заповедь гласила: «Люди, которые не знают своего прошлого, осквернят настоящее и разрушат будущее». Она испытывала чувство праведного гнева из-за того, что ей лгали всю её жизнь. Неудивительно, что Защитники Родины были так готовы сражаться, убивать или даже умереть за то, во что они верили.
«Мне так многому нужно научиться, прежде чем я осмелюсь начать преподавать, так что ничего, если я просто понаблюдаю и вновь буду учиться сегодня?» - спросила она Шейлу.
«Конечно, потрать столько времени, сколько тебе нужно. У меня не будет дежурства ещё несколько недель, так что я буду вести занятия здесь».
Перечитывая Заповеди, Дори наткнулась на 35-ю Заповедь, которая заставила её задуматься о том, что она сказала Эрику. Эта Заповедь гласила: «Гомосексуальность - это преступление против природы. Вся природа заявляет, что целью инстинкта сексуального союза является размножение и, следовательно, сохранение вида. Превосходящее мужское сексуальное влечение должно быть направлено на обладание женщинами той же расы, а также такими вещами, как территория и власть, которые необходимы для их удержания».
Она рассказала Эрику о своей выходке с Глорией, и ему, казалось, было всё равно. Она сделала мысленную пометку спросить его почему.
Поглощённая учёбой и разговором с Шейлой на перемене, утро пролетело для Дори в мгновение ока, и она вернулась в пустую хижину, где приготовила обед и с нетерпением ждала возвращения Эрика.
Когда он прибыл, они приветствовали друг друга со всё возрастающей фамильярностью, привязанностью и дружеской беседой.
«Мы пойдём за покупками сегодня днём?» - спросила она.
«Хорошая идея. Мне нужно выбить немного досок из стен для монтажа перегородок, а ты можешь побродить вокруг и поискать всякие ништячки. Я спущусь к нашему автомобильному схрону и возьму грузовик сразу после обеда».
Они поговорили о предметах, которые она хотела бы использовать для обустройства хижины. Затем она затронула тему, которую ранее отметила про себя.
«Сегодня утром я изучала Заповеди, и там есть одна, в которой говорится, что гомосексуальность - это преступление против природы, но ты ни капельки не расстроился, когда я рассказала тебе, что мы вытворяли с Глорией. Как же так?»
Эрик применил свои знания истории и человеческой природы, чтобы ответить на её вопрос.
«Знаешь, Дори, на протяжении всей известной истории женщинам было отказано в доступе к мужчинам или к сексуальным аппетитам, установленным природой. Монастыри для монахинь, помещения для гаремов, школы для девочек, например. И конечно же во время войн мужское население уничтожалось. Таким образом, оказывается, что женщины часто удовлетворяли свои сексуальные потребности друг с другом. Я считаю, что такие отношения ошибочно называют лесбийскими. Они заменяют мужчин. Лесбиянка - это женщина, которая действительно предпочитает секс с женщинами сексу с мужчинами, и таких женщин в нашей расе не так много. У женщин хорошие инстинкты. Даже если они были вовлечены в отношения с представительницей своего пола, почти всегда, когда появляется подходящий мужчина, они предпочитают его в качестве сексуального партнёра. Так же, как и ты сама. Ты ведь предпочитаешь меня Глории, не так ли?»
«Конечно, ты, большой болван», - нервно хихикнула она.
Эрик продолжил: «В любом случае, поскольку вотанисты не верят в эту христианскую чушь о том, что «соитие есть грех», и поскольку нет ничего более опасного для свободы людей, чем ненужные законы и любопытные людишки, сующие нос не в свои дела, ни лесбиянство, ни замена женщины мужчиной не стоят того, чтобы поднимать шумиху».
«А как насчёт секса втроем, две девушки и парень, когда девушки устраивают представление друг с другом, чтобы он мог посмотреть? Похоже, это то, чего желает большинство парней».
«Ну, я мало что знаю об этом, но ты только что сказала: «представление, которое должен посмотреть их парень». Похоже, в центре всего по-прежнему находится мужчина, так что я бы всё равно не назвал это лесбиянством, хотя, полагаю, им нравится секс. Ширли сказала мне, что, по её мнению, у большинства женщин есть тайное желание попробовать это с другой женщиной в какой-то момент своей жизни. Но даже если она ошибалась, я знаю, что женщины рождаются актрисами, и они любят устраивать показуху».
«Для мужчины ты определённо много знаешь о женщинах», - заметила Дори, «и да, я думаю, что многие девушки рано или поздно хотят попробовать это с другой девушкой. Однажды я даже была влюблена в учительницу. И я бы не прочь устроить для тебя представление, но никто никогда не наблюдал за мной и Глорией».
«Так ты думаешь, девушкам в сексе втроём действительно нравится секс с другой девушкой?» - спросил он.
«О, если у них нет каких-то закидонов, им этого не избежать. Я имею в виду, что тело девушки реагирует на прикосновения, особенно в определённых местах, независимо ни от чего. Достаточно языка или пальца внутри неё или щекотки её любовной кнопки, и её разум отключается, а тело просто извивается в вожделении. Клянусь честью», - ответила она. «А теперь скажи честно, тебе бы понравилось наблюдать за мной и Глорией, да?»
«Ого, тебе нравится ставить меня в неловкое положение, не так ли? Что ж, ты была честна, так что я тоже буду честен. Мужчин возбуждает вид женского тела, а два тела возбуждают в два раза больше, чем одно, а я мужчина. Но то, что я чувствую сейчас, меня устраивает только с одной женщиной, и эта женщина – ты».
Лучезарная улыбка Дори и её односложный комментарий («хорошо») убедили Эрика, что он сказал правильные вещи.
«Значит, Заповедь касается гомосексуалистов мужского пола?» - спросила Дори.
«По-моему, да. Педики распространяют болезни, и они, как известно, неразборчивы в связях. И самое главное, во времена расовой опасности наши мужчины должны сражаться за женщин и территорию».
«Так ты убиваешь педиков?»
«Если бы они вышли из своих укрытий и начали выступать за подобный «образ жизни», я уверен, что Защитники Родины казнили бы их».
Они закончили обедать, так что дискуссия закончилась. Эрик пошёл за грузовиком, пока Дори убиралась на кухне. Когда Эрик вернулся, он посоветовал ей взять пистолет, потому что никто никогда не покидал общину безоружным. Для себя он выбрал штурмовую винтовку. Они направились в деревню.
По дороге Дори сказала: «У меня есть ещё один вопрос».
«Валяй».
«Кто такие Сыны Муспелла и как они заполучили власть, приговаривая нашу расу к смерти?»
«Ого, хороший и уместный вопрос. Как насчёт того, чтобы сегодня вечером после ужина обсудить какую-нибудь правдивую историю о власти денег и людях, которые называют себя «Богоизбранными любимцами»?»
«Сыны Муспелла и Богоизбранные любимцы - это одно и то же?» - спросила она.
«Да, а их история и власть денег - одна из самых важных тем, которую тебе необходимо понять, чтобы быть хорошим учителем».
Эрик припарковался на улице, где несколько неповреждённых домов по-прежнему стояли рядом друг с другом. Взяв с собой большой лом, он вошёл в первый дом, в то время как Дори отправилась на разведку.
Три часа спустя они вернулись домой, их грузовик был гружён строительными материалами и большим разнообразием мебели, предметов домашнего обихода и интерьера. Ещё два часа, и всё было выгружено в хижину, и они оба были более чем готовы к ужину.
После ужина Дори снова заговорила о Сынах Муспелла, но в тот же момент Эрик насторожил ухо и сказал: «Слушай». В прохладном вечернем воздухе слабо слышались звуки народных музыкальных инструментов.
«Мы можем поговорить позже. Это наши музыканты, а это означает, что сегодня вечером будут спонтанные танцы. Давай приведём себя в порядок и присоединимся к ним». Затем, поняв, что не оставляет выбора, он добавил: «Если ты хочешь».
Дори на самом деле сразу же понравилась эта идея и, естественно, спросила, что надеть.
«Большинство девушек, вероятно, наденут пышные юбки для сквэр-данса», - посоветовал он.
Час спустя новые товарищи вошли в общественный зал под звуки бодрящей музыки, доносящейся из губных гармошек, гитар, аккордеона и скрипки. Другие люди со всей общины тоже продолжали прибывать, и большинство из них приложили все усилия, чтобы снова поприветствовать Дори.
Среди прибывающей толпы она заметила Требора. Хотя старший из её похитителей был одет в повседневную одежду для вечерних торжеств, от его стройной компактной фигуры, казалось, исходил дух опасной сдержанности, и все относились к нему с особым почтением.
Требора сопровождали две молодые женщины такой необычной красоты, что Дори отреагировала оборонительно, как того требует соревновательная природа женщин. Она ткнула Эрика локтем в рёбра и сказала: «Я полагаю, эти две - новые подружки, которых, как ты мне сказал, захватил Требор?»
«Ага».
«Они красивые, не находишь?» Она ждала от Эрика заверений в том, что она красивее элегантной пары, которая сейчас приближалась к ним вместе с Требором.
Эрик ответил мудро: «Не настолько красивые, как ты».
«Родич», - поприветствовал Эрика Требор и получил такое же приветствие в ответ, когда они обменялись рукопожатиями.
«Дори». Он склонил голову в вежливом приветствии.
«Требор», - ответила она официально.
«Кенди, Хизер, я хочу, чтобы вы познакомились с Дори. Дори, Кенди и Хизер». На сей раз было больше проявления жёсткой формальности, когда все трое соприкоснулись руками, оценивая друг друга. Три красивые женщины в одной небольшой общине создают неустойчивую комбинацию, подумали оба мужчины.
После демонстрации танца под названием «закупорка», представлявшего собой что-то вроде чечётки, но с живым ритмом и энергичной музыкой, с участием дюжины детей и молодых людей, по кругу передали медовуху. Когда каждый человек по очереди делал глоток мёда, он предлагал тост за героя или Урд, Верданди или Скульд.
«Что означают эти слова?» - шёпотом спросила Дори.
«Это Норны, три Богини судьбы, они сёстры. Урд олицетворяет прошлое, Верданди - настоящее, а Скульд – будущее».
«Что мне сказать, когда дойдёт моя очередь? Я не знаю ни героев, ни героинь».
«Боги и Богини - наши предки. Ты всегда можешь выпить за одного из них».
«Хорошо, которого из них? Как его зовут?»
«Как насчет Фрейи? Просто подними свой кубок и скажи: «За Фрейю, Богиню любви и красоты».
Тост Дори был встречен зажигательными распевами «да здравствует» от участников, стремившихся сделать так, чтобы она чувствовала себя желанной гостьей. После тостов начали танцевать сквэр-данс и польку, которые, хотя и были в новинку для Дори, пришлись по душе её арийской расовой душе.
Позже, когда Эрик и Дори уютно устроились в постели, впервые ни один из них не почувствовал ни давления, ни страсти к эротической деятельности. Дружеская беседа и общение казались естественным удовольствием, но ни один из них также не был вполне готов ко сну.
«Итак, ты собирался рассказать мне о Сынах Муспелла», - напомнила она ему.
«О боже, это длинная и важная история, так что, если ты устанешь или у тебя возникнут вопросы, просто перебивай, хорошо?»
«Конечно».
«Прежде всего, можешь ли ты представить в своем воображении континент Европы, где две тысячи лет назад жило большинство наших людей?»
«Да, в принципе, я думаю, хотя я не смогу назвать страны или определить их границы».
«Но ты можешь представить себе Средиземное море с Европой над западной оконечностью и Палестиной, также называемой Израилем, на восточной оконечности, не так ли?»
«Да».
«Так вот, две тысячи лет назад у нашего народа были свои собственные естественные местные религии, и наиболее распространённой среди них было то, что мы сейчас называем вотанизмом, с Вотаном в качестве верховного Бога. На Британских островах и в Скандинавии его называли Воденом и Одином соответственно.
Так вот, в это же самое время, в двух тысячах миль оттуда, на восточной оконечности Средиземного моря, жило племя банкиров и торговцев, которые контролировали торговлю между тремя континентами - Азией, Африкой и Европой. Например, слоновая кость из Африки, специи из Азии и меха или металлы из Европы. Греческий географ Страбон и другие, жившие в то время, утверждали, что племя банкиров и торговцев управляло всеми народами.
Итак, когда я продолжу, Дори, пожалуйста, имей в виду две вещи. Прежде всего, за исключением торговцев, в древние времена почти никто не путешествовал далеко от своих местных деревень или племенных территорий. Так что Израиль с таким же успехом мог быть хоть с Луны для большинства наших предков. Во-вторых, помни, что при поиске исторических истин наилучшие ответы можно найти, задав вопрос: «Кому это выгодно?»
Как же новая религия с пришельцами из далекого Израиля, которых называют «Богоизбранным народом», пришла на смену нашей родной религии? Чтобы ответить на этот вопрос, спроси себя, кто те единственные люди, которые могли бы извлечь выгоду из распространения религии среди наших народов, в которой их самих называли «Богоизбранным народом»?»
«Ты говоришь о евреях, не так ли?» - перебила его Дори.
«Я, по крайней мере, говорю о людях, которые называют себя этим именем, да, хотя это тоже сложная тема».
«Хорошо, так как же это произошло?» Её любопытство не было притворным.
«Сначала они наняли римские легионы, чтобы завоевать и включить Западный мир в то, что мы называем Римской империей. Затем, когда по прошествии нескольких столетий стало трудно удерживать такую огромную империю силой, они создали универсальную религию в попытке объединить множество рас, наций и фракций империи. Слово «католик» означает «всеобщий». В новой религии они называли себя «Богоизбранным народом», а их легионы убивали или пытали любого в Европе, кто не соглашался с этим абсурдом. Итак, последовала тысячелетняя война, прежде чем они, наконец, покорили последних из нашего истинного народа, которых называли викингами.
В 787 году нашей эры согласно христианскому летоисчислению, человек, называющий себя «Карл Великий, император Священной Римской Империи», созвал придворное собрание с участием четырёх с половиной тысяч вождей нашего народа из Центральной Европы, все они являлись последователями нашей родной религии. Затем он окружил их христианской армией и отрубил им головы, всем до единого. Вот как самоубийственная рабская религия, которую мы сейчас называем христианством, была навязана Европе и нашему народу.
И таким образом, гораздо больше представителей нашей белой расы были убиты или замучены во имя христианского Бога, чем вследствие каких-либо иных исторических причин, за исключением Америки».
«Как Сыны Муспелла получили столько власти?» - был следующий логичный вопрос Дори.
«Это связано с властью денег и ростовщичеством, которое представляет собой практику взимания процентов с денег, и для объяснения требуется некоторое время. Ты уверена, что не предпочла бы как-нибудь подождать до завтра? Ты, должно быть, хочешь спать».
«Вовсе нет, и мне нравится твой голос. Я не могу поверить, что кто-то может так много знать об истории. Расскажи же мне о ростовщичестве».
«Хорошо, но сначала ты должна знать, кто такие Сыны Муспелла на самом деле. На протяжении всей истории короли, банкиры и торговцы устраивали браки между своими отпрысками и отпрысками других торговцев, банкиров и правителей, чтобы укрепить отношения, увеличить свою власть или заработать больше денег. Таким образом, естественно, в Израиле возникла смешанная раса людей, которая, как я уже говорил, была перекрёстком для торговли из Азии, Африки и Европы. Эта смешанная раса называется семитами, из которых Сыновья Муспелла являются наиболее успешными. И давным-давно, будучи банкирами, они открыли для себя силу ростовщичества и банковского дела с частичным резервированием.
Чтобы понять, что есть ростовщичество, необходимо для начала понять, что такое деньги. Деньги - это устройство, используемое в качестве средства сбережения и средства обмена. Вероятно, когда-то давным-давно люди просто обменивались вещами. Но в конце концов им понадобился способ обмена вещами неодинаковой ценности. По разным причинам они обычно выбирали золото или серебро в качестве денег, чтобы обменять их либо на разницу, либо на целую вещь.
Но возникла проблема с взвешиванием или измерением золота и серебра, поэтому их переплавили в монеты. Если бы все люди были честными, это прекрасно работало бы бесконечно. Но вскоре нечестные люди начали примешивать к золоту и серебру другие металлы, а лишнее оставляли себе.
Что ещё хуже, банкирам пришла в голову идея выпускать клочки бумаги, которые можно было обменять на золото или серебро. Они сказали простофилям, что использование этих клочков бумаги вместо золота или серебра для торговли - для их же блага, потому что их так легко носить с собой и прятать.
Но до тех пор, пока массы людей верят, что в хранилищах банкиров есть равное количество золота или серебра, не имеет значения, так оно на самом деле или нет. Таким образом, банкир мог одолжить гораздо больше клочков бумаги, которые, по его словам, можно было обменять на золото или серебро, чем у него на самом деле было в хранилищах. И он взимал проценты с каждого клочка.
Давай-ка посмотрим, как ростовщичество делает банкиров богатыми. Предположим, ты идёшь и покупаешь дом за 100 000 долларов и оплачиваешь покупку. Ты подписываешь кредитный договор, соглашаясь выплачивать кредитору около 900 долларов в месяц в течение 30 лет. Это более 300 000 долларов, но ты заняла всего 100 000 долларов. Итак, кредитор заработал 200 000 долларов или достаточно денег, чтобы купить два дома, подобных твоему.
Разница в том, что ты проведёшь большую часть своих зрелых лет, надрывая задницу, чтобы заплатить ипотеку и заработать на свой дом. Банкир не делает ничего. Он не изготавливает пиломатериалы, не забивает гвозди, не занимается сантехникой, он только и делает, что сидит, толстеет и богатеет за счёт чужого труда.
Это сила ростовщичества, и именно так Сыны Муспелла заполучили власть править миром и приговаривать Белую расу к смерти. Естественно, всё это искусно замаскировано искусственными препонами, а Сыны Муспелла купили средства массовой информации, чтобы те могли контролировать массы, скрывать свои действия и решать судьбу политиков. И, конечно, они всегда утверждают, что их преследуют, хотя на самом деле они являются паразитической заразой, которая порабощает весь мир».
«Ого, они умные, не так ли?»
«Да, а также жестокие, опасные и лицемерные! Но хватит об этом, давай немного поспим».
По обоюдному и безмолвному согласию они отказались от проявлений сексуальной страсти в пользу лёгкого погружения в сон.